Я слышу, как ты бормочешь по ночам.
В Лютном стены картонные, тонкие, я почти что могу разобрать слова. Ты бормочешь, кого-то зовешь, потом начинаешь плакать и замолкаешь, видимо, просыпаясь. Твой плач похож на отчаянный протяжный стон — такой горький, что сперва я волновалась. Садилась в темноте прислушиваться, шлепала босыми ногами по холодному полу, прикладывала ухо к стене, где лучше слышно.
Но ты уже молчал.
Пару дней подряд я даже пыталась найти тебя, чтобы просто удостовериться, что ты там жив еще, мой странный, странный, странный сосед. Встретила тебя возле дома как-то — и сразу поняла, что это ты. Человек, который хочет казаться меньше, чем он есть. Взгляд блуждающий, загнанный, пустой, бессмысленный. Ты шарахнулся от меня, как от прокаженной.
Что ж, у каждого здесь своя печальная история, вот вам еще одна.

У Амадея красивое имя, глаза и руки — когда он ведет палочкой, все замирают в восхищении. У Амадея хорошая жизнь.
Амадей был остёр на язык, и как-то раз перегнул палку. Доострил до очень жестокой мести. Полагаю, тебя укусил лично Фенрир Грейбек, он это любит — смотреть, как ломаются люди и жизни. Все бы ничего, если бы укусил в детстве — но вожак английских волков изменил своим убеждениям, и ты стал оборотнем всего пару лет назад. И не привык. Никак не привыкнешь. Разве к такому привыкают?
Амадей остался прекрасным человеком где-то в прошлом. В настоящем он раз в месяц становится одним из самых страшных солдат нелетописной фенрировской армии. В настоящем ему деваться некуда. Все, что держит его возле шайки — призрачная надежда, что если он послужит достаточно, ему дадут немного волчьего зелья. Того самого, о котором легенды слагают. После которого ты помнишь все, что с тобой происходило в полнолуние.
В свои полнолуния Амадей не помнит ничего, но прекрасно понимает, зачем его и куда. Это уже свело его с ума, и становится только хуже. В Лютном он селится по приказу своей стаи — он и еще несколько оборотней. Грейбеку по кайфу держать в самом центре событий пороховую бочку. Раз в месяц, если тебя не забирают на то, что у вас зовут загонной охотой, ты запираешь себя в подвале или трансгрессируешь из Лютного к черту на рога, но это не помогает. Ничто не поможет. Ты уже на войне, Амадей, в самом её авангарде.

Гестия привыкла к странностям соседа, но иногда ее мучает мысль о том, что совсем рядом страдает человек, и она не может ему помочь. Здесь его считают еще одним ненормальным, здесь это в порядке вещей. Но Гестия еще не совсем лютная, и поэтому не может пустить всё на самотек, не позволяет совесть.
С учетом развития ветки сопротивления, будет интересный конфликт. Гестия станет приглядывать за делишками ПС в Лютном, и рано или поздно доберется до Амадея.
Или он до нее.

От себя могу обещать много игры и графику, если понадобится. Любовь и поддержка любых идей идет в комплекте. Давай сыграем ангстовое что-то?
Ну и, поскольку люди на Хрониках вообще за любые идеи, поиграть в драму или любую упоротость на твой вкус будет с кем.
Внешность обсуждаема, но писала под Скотта.
Приходи :3

я люблю сражаться с ветряными мельницами,
я не жду, когда все изменится!
Ты один из тех людей, про кого сложно сказать что-то плохое. Хотя бы потому, что не хочется. Я почти уверен, что даже воришки обходят тебя стороной: воровать у тебя всё равно нечего, все карманы нараспашку, как и душа. Кто бы мимо не прошёл — ты встречаешь его улыбкой и весёлым бренчанием струн, и песнями.
И любой, проходящий мимо, сначала подумает, мол, у этого парня совсем нет забот, а потом возьмёт да и улыбнётся: может, это и хорошо, когда забот нет?
Это Лютный переулок, здесь все глубоко несчастны и злы друг на друга, и каждая улыбка воспринимается в штыки. А ты уже давно ничего не ждёшь от этой жизни и ничего от неё не требуешь — просто живёшь. Каждый вечер приходишь в «Виверну» петь свои песни, каждый день ходишь по этим улицам, ни на что не надеясь, ни о чём не мечтая.

Ведь всё, о чём грезит человек, находится у него под носом — кажется, так ты любишь говорить.

Ты родился в Лютном переулке, ты знаешь его, как свои пять пальцев, и, быть может, отсюда же берёт корни твоё чувство юмора, отношение к людям, да и твоя философия в принципе. Ты не знал жизни лучше, и потому привык к тому, что имеешь. Хотя, наверно, в Хогвартсе было всё же лучше, да? Но потом-то ты всё равно вернулся сюда.
Что-то не заладилось, наверно.
Я так говорю, потому что, блять, однажды увидел, что у тебя оба предплечья сплошь исчерчены короткими горизонтальными шрамами. Почти зажившими, но их так много, что становится страшно.
Такие шрамы не оставляют во время драк и даже пыток. Такие шрамы люди оставляют сами себе, когда у них всё плохо.
Мне страшно подумать, что творилось в твоей жизни до того, как мы встретились. Что было с этим улыбчивым парнишкой, который приносит капельку света в нашу непростую жизнь каждый божий день?..

Мы впервые встретились, когда я отработал в «Виверне» года два или около того. Ну, как встретились. Ты пришёл в паб, не стал заказывать выпивку, а сел себе в углу и стал что-то бренчать на своей гитаре. Ненавязчиво так, но приятно. Всем нравилось, да и мне тоже. И так ты приходил чуть ли не каждый день, потом, естественно, и до бухла дошло, и мы разговорились.
И, честное слово, я редко когда чувствовал себя так хорошо после разговора с кем-либо.
Есть такие люди, которым хочется свернуть шеи чуть ли не сразу после того, как они откроют свой рот. А ты — вообще иной случай. Понятия не имею, какую магию ты для этого используешь, но встреча с тобой — всегда праздник для моего многострадального мозга и души.

Кажется, что в переулке нет человека, которого бы ты не знал и котором не смог бы сказать ни единого хорошего слова. И тебя тоже везде знают и любят.

А ты сам-то что об этом всём думаешь? Ты так редко на что-либо жалуешься, что порой кажется, будто у тебя совсем никаких проблем нет. Но я-то знаю, что есть. Такие шрамы на руках не просто так появляются, верно? Только ты никогда и никому об этом не рассказываешь.
Есть ли в твоей жизни кто-то, с кем ты бы мог этим поделиться?
Я хочу верить, что есть.

Не думал, что скажу так про кого-то, но ты мой лучший друг, и я заинтересован в том, чтобы с тобой всё было более-менее в порядке.

Из Хогвартса Джозеф выпустился в 18 лет, в это же время у него начались вышеупомянутые проблемы, под гнётом которых он и начал резать руки; с Лексом встретился, когда ему было примерно года 24 или около того. Т. е. у него есть примерно шесть лет на то, чтобы выйти из депрессии и стать тем самым солнечным человеком, которым его знает Лекс. А вот что именно довело его до жизни такой и как он из этого дерьма выкарабкался — уже на твоей совести и фантазии. Но, если что, я готов занести пару идей.
Имя и внешность менять можно, с биографией твори всё, что вздумается.
На любые вопросы отвечаю в гостевой и ЛС по первому свисту.

Все средства хороши для человека,
который погрузился в кровь, как в реку.

Ты родился в Магическом Берлине, в семье чистокровных волшебников. Твой отец - заместитель Министра в Немецком Министерстве Магии, мать - Пресс-секретарь в том же Министерстве. Твоя жизнь всегда была опутана волшебством, но не таким, о котором детишки читают в дешёвых книжонках. Зиверт, твои родители всегда были подонками. Ты мне сам говорил, совершенно не скрывая своей неприязни к ним. Потому что - Грин-де-Вальд, потому что они всей душой и телом льнули к его ногам, поддерживали рьяно, безжалостно (к тебе, их единственному сыну, и ко всем, кто был против очистительной войны). "Как же они не понимали, что вся затея с перестройкой общества не возымеет успеха?" - вопрошал ты. Как-то раз, один раз, случайно вспомнив родителей. Но тогда, во время их старости и твоей юности, ты был верен одному принципу - все равны. Но магглы... им равных нет среди магов. Их искусство, их стремления к вечности, науке, человечности... Тебя так это интриговало, так развлекало, но трогало до глубины души (пока она еще была цела и бела, как пряди твоих волос у висков теперь). Ты верил, что можно воздвигнуть мир, где равны будут и колдуны, и магглы, где все смогут помогать друг другу менять своё догмированное мировоззрение, категоричные политические взгляды и протухшие давным давно нравственные ценности. Ты верил в себя, потому что мог поменять мир, в котором родился. Умереть ты ведь должен был в другом. В светлое будущее бодрой походкой.
Пока не споткнулся о свою гордыню и чьи-то окоченевшие ноги.
Уже - чьи-то, а когда-то - родного тебе человека. Магл? Ну и что! Ты был дружен с ним, ты был ему соратником, потому он мог стать с тобой в один строй таких же самоуверенных и неравнодушных, которые могли вдолбить этим зазнавшимся волшебникам, что в мире не бывает чёрного и белого. Он воодушевлял тебя и обучал самым обычным вещам (и всё - без палочки): подшивать брюки, ездить в автобусе, рисовать картины, слушать пластинки с новомодной музыкой, строить макеты самолётов и таков - потому что твой друг прошёл всю войну от первого часа до последнего - конструировать лодки, но не для цели - разрушить и убить. А чтобы показать, чего магглы эти добились. Как они это сделали. Какой ценой. Дабы никогда больше такого не повторять. Но знать, что люди без палочек тоже могут быть умными и полезными. Миру, черт бы вас побрал, а не магам.
Его ноги лежали тогда прямо в пороге. Его тело тогда остудило твой пыл. Его мысли тогда заледенели в твоей голове, развалившись на десятки осколков. Потому что все твои чаяния были пустотой, а ты думал, что они имели хоть какой-то вес. Посмотри теперь, сколько веса осколков в твоей груди.

Ты сбежал (не противься, так и было) из Германии, потому что родители готовы были избавиться и от тебя тоже, и плевать, что ты их один_сын. Ты предал их, ввязавшись в паутину маггловского мира, предал, но не заставил их об этом забыть. Даже в Магической Британии ты попал в ту же ловушку. Тебя нашли Пожиратели и стали вербовать в свои ряды. А тебе мало было того своего дружка, да? Решил и тут свои щупальца распустить? Хрен тебе, Зиверт. Кукиш на блюдечке с голубой каёмочкой. Глотай свою надежду, раз она жива, глотай и давись.

Ты попал в Мунго после того, как "словил" забавное заклятье, превращающее мозги в кашу. Почти - мысли в один зловонный слизистый студень. Весело тебе было? Нет, я же знаю. Тогда тебя и узнала. Поняла, что вся твоя жизнь - твоя наглая ложь. Если хочешь жить, живи по правилам сильных мира сего, ты их хорошо знаешь, вот и не выпендривайся.
Магглы - зло. З Л О. Вережи на лбу, на сердце, на каждом мертвеце, которого ты повидал. Которого ты сделал, потому что зол был, потому что отчаялся. Ведь все твои друзья, все твои драгоценные полукровки и магглорождённые, к которым ты успел привязаться, давно разлагаются в земле. Разлагайся и ты.

О, звёзды, не глядите в душу мне,
Такие вожделенья там на дне!
Как ни страшило б это, всё равно,
Закрыв глаза, свершу, что суждено.

Мы ведь должны быть мужественными, бесстрашными, готовыми принести жертву (любую, даже самих себя, наши бессмертные души, наши пустые головы) на алтарь победы Милорда в этой войне. Недо_войне с недо_магами. И недо_человеками, как мы сами. Мы (с тобой), чёрт побери, те еще почти люди, ведь так и не определились, кем мы хотим быть: чудовищами или трупами. Мы ведь должны быть храбрыми, правда? Мы должны быть. Чтобы бороться, чтобы не сдаваться перед лицом угрозы. "Какой? - смеюсь. - Маленьких недо_человечков по другую сторону Британии, которые даже знать о нас не знают?" "Знают, - отвечаешь, - они о нас знают. Есть же полукровки, есть же магглорожденные. А их быть не должно. Их знаний, которые им даёт колдовской мир, у них быть не может".
Точка. От каждого категоричного суждения жирная точка на теле, и твоём, и моём. Но все эти точки поставлены не нами, у нас одни знаки вопроса на коже, но у меня - мурашками, а у тебя - клинком. Чтобы до вздувшихся шрамов.
Хорошо же тебе мозги промыли.
Мы одинаковые - бракованные, поломанные, все в дырках мелких, но глубоких, какие не залатать так просто, не засыпать стеклом и порохом, потому им нужно время зажить самим (да, желательно без наших стараний) или загнить, в конце концов. Их лучше бы лечить, конечно, своими ручками, своими трудами, чтобы в этих самых дырках ничего не поселилось, ничего не разрослось и не расплодилось. Мы с тобой простроченные иголками ненависти и боязни, собственной неуверенности и неприязни. Ко всему миру и самим себе. Чёрт, даже друг к другу порой. Мы с тобой одинаково больны и глупы. Деревяшки, брошенные под чужой ложный дождь на улице - бьёмся градом слёзных снарядов и раздуваемся от того, чем нас напитывают. Вот-вот треснем, расслоимся и сгниём. Хотя куда уже. Куда же еще рваться на части? Туда или сюда - сколько можно думать (хотя не думаем, только терзаемся, не желая сделать выбор), когда ответ лежит прямо на поверхности?
Мы же, мы.
С тобой.
Убийцы.
Пора признать это, пора смириться, пора делать то, чего от нас хотят.
Давай, без тебя я не смогу. А ты без меня сможешь?
Хватит с нас разговоров о том, как это тяжело - выбор, который поселился в голове скопом скорпионов. Они всё жалят нас, жалят, порождая мысли, из-за которых тошно, больно, как больно теперь дышать, будто дышим цианидом, а всё не подыхаем. Парестезированные, никак не можем понять, что нам всё вокруг только кажется. Мы дотрагиваемся друг до друга, и дрожью мурашки ползут по телу, ловим взгляды, и колит что-то в висках и груди, шепчем что-то, от чего бросает в жар, но чём быстро не_забываем. И всё думаем: "Нет, не мерещится нам всё это!".
Всё: что мы не с Пожирателями, мы сопротивляемся, мы не позволяем им делать с нами всё, что они пожелают; что мы действительно дорожим друг дружкой, что не бросаем в беде, не отворачиваемся и не сворачиваемся в углах наших клеток в одиночестве и унынии, в ужасе и нерешительности. Нам не мерещится, что мы с тобой - это правда мы.

Я должен пасть или перешагнуть.

Кажется, конечно же. Но о наших личных отношения - в лс, пожалуйста. Планы есть. Решиться нам нужно обоим, куда идти - против ПС или за ними. У меня уже есть задумки касательно своей истории, а ваша - в ваших руках.

Имя - Зиверт Ренн, но можно поменять. Главное, чтобы оно было немецким. Из фамилий на примете у меня есть: Rutcen (Рутцен), Preyer (Прейер), Shetelih (Шетелих). Для имени смогу предложить замечательный сайт, где сможете выбрать подходящее.
Пишу от первого лица, примерно от 4к, скорость зависит от вдохновения. От вас требуется только грамотность и желание развивать персонажа, желание окунаться в омут жалости, страха и сомнений с головой. И еще долго не выплывать на поверхность. Или? Решайте сами, но мне лично нужен человек, с которым мы будем едины в нашей внутренней (кхм хд) борьбе. Прежде всего от вас требует полное доверие мне. Да, в нас много различных противоречий, но мы должны быть таким вот банальным словом - друзьями. Можно приправить всё приличным количеством химии. Приходите, поговорим.
Связь: лс, почта. Жду вас, у нас тут замечательные ребята с:

Я всегда думал, что не бывает хуже стажёров, чем энтузиасты с горящими глазами и желтыми цыплячьими перышками, но, как оказалось, бывает. Я не люблю стажёров в принципе, но  такова наша работа — рано или поздно нужно передавать знания и опыт другим. И если из кого-то и получалось, в итоге, что-то путное, что-то, за что не было стыдно, и от чего на торжественной церемонии вручения звания и окончания стажировки иногда катилась скупая слеза... То из тебя, пожалуй, получилось бы только отменное топливо для камина в холодную февральскую ночь. Хотя, с тобой мне и камин не нужен — и без того полыхает так, что энергии хватило бы на добрую половину районов магической Британии.

О да, ты даже хуже рвущихся в бой первогодок. Ты всегда пассивен, язвителен, но при этом самоуверен, как будто так и должно быть. А ещё у тебя есть  целый ворох богатых и влиятельных родственников, которые только и успевают (лично или через знакомых) интересоваться, как проходит стажировка у любимого сына, племянника, внука. Справляется ли он? Талантлив ли он? Ты даже не знаешь, скольких сил и бутылок по вечерам мне стоит иногда продолжать вести себя как обычно и не срываться на… ребёнке. Ведь ты для меня он и есть.

Я, честно, не знаю, чем не угодил тебе с самого начала, а ты как-то забыл об этом рассказать. Может, ты мечтал стать художником или толкать яды в «Лютном», а в аврорат затолкали родители? Каждый день, каждый час и каждую минуты всем своим видом ты показываешь, что не хочешь находится тут, но пока ты не сдался и не дал деру, я просто обязан научить тебя всему. Потому если вдруг что-то случится, то только я один буду виноват в том,  что не рассказал, не объяснил, не ткнул носом тогда, когда это было нужно. К тому же, никто не может знать, что будет дальше? Вдруг однажды тебя озарит светом чистого разума, и ты поймешь, что аврорат - твоя  судьба.

Я вижу, что ты не глупый (ведь на Рейвенкло других бы не взяли, правда?), но это все, что ты позволил узнать о себе. Остальное — стена, которую ты так усердно строишь. Надо мной смеются: «Неужели великий и ужасный сердцеед-Робардс не может найти общий язык с мальчишкой-стажером?» Но… Правда в том, что только ты один умеешь смотреть так, что даже мне становится неловко. Я не позволяю себе думать о том, что такое могло произойти. Для меня это табу. Я верю, понимаю и знаю, что это просто игра моего воображения или, если хочешь, паранойя.

Пожалуйста, можно я не буду увиливать, разжевывать и намекать, а просто прямо скажу, что это слэш? У меня тысяча вариантов относительно того, куда можно, в итоге, увести сюжет, но это предлагаю обсуждать уже лично. А так, нас ждут увлекательные приключения: стажировка, борьба за добро и справедливость, алкоголь и… Боже, вы даже не представляете, сколько всего я хочу с вами сделать.

В общем-то, вся изнанка персонажа ваша. Прошу только не делать его нежным и ранимым одуванчиком (во всяком случае, не сильно), потому что, думаю, мы поняли, что персонаж реально засранец. Я вижу его «типичным» рейвенкловцем — талантливым, но странным и себе на уме. Может, немного даже сумасшедшим. В любом случае, готов к обсуждению, так что приходите, не пугайтесь! С:
Внешность не менябельна!

P.S. Я понимаю, что в край обнаглел, но если душа просит, то разве есть смысл ей отказывать? Один раз живем!